Памяти Елизаветы Григорьевны Мамонтовой
В плеяде замечательных русских женщин, оставивших заметный след в русской истории последней трети 19 века, – поэтесс, актрис, ученых – есть одно имя, которое должно быть особенно дорого нам сегодня. В наш век стремительных перемен, расширения горизонтов, поисков новых идеалов нам порой так не хватает некоего образца, меры, «золотого стандарта» человеческой судьбы. И этой мерой сегодня может и должна стать для нас жизнь замечательной русской женщины – Елизаветы Григорьевны Мамонтовой.
Елизавета Григорьевна Мамонтова родилась в 1847 года в семье крупного московского купца-легкопромышленника Григория Сапожникова. Ее прадед по материнской линии числился еще в крепостных крестьянах, а ее отец уже производил лучшие в России шелковые ткани. Сапожниковы состояли в родстве и своячестве с Третьяковыми, Алексеевыми (Елизавета Григорьевна была двоюродной сестрой К.С.Алексеева (Станиславского), Боткиными, семьей Чайковских, пианистом А.Зилот, архитектором А.Каминским. Большое значение в своей жизни все эти люди придавали благотворительности, хорошо знали, понимали и развивали отечественную культуру. Своим детям Сапожниковы-Алексеевы дали прекрасное образование. В частности, Лиза владела несколькими языками, проявляла способности к математике, очень хорошо знала и любила русскую и зарубежную литературу, серьезно занималась музыкой. Неудивительно, что избранником юной Лизы Сапожниковой стал музыкально и художественно одаренный Савва Иванович Мамонтов, представитель еще одной знаменитой купеческой династии, занимавшейся строительством и содержанием российских железных дорог. Это был брак по любви, союз единомышленников – близких по духу талантливых, энергичных людей.
Трудно представить, каким был бы сейчас наш город, наш край, наша « малая родина», если бы 23-летняя Елизавета Мамонтова не решилась бы на деньги от своего приданого купить старую подмосковную усадьбу Абрамцево. Ее выбор не был случайным: память об удивительной семье Аксаковых, визитах в Абрамцево Тургенева, Гоголя, Щепкина; пленительная красота окружающей природы; удобное местоположение – рядом с действующей уже Сергиевской железной дорогой – детищем ее свекра – сыграли свою роль. Новые хозяева сумели сохранить поэтический облик старой усадьбы и в то же время преобразили ее, внесли свежие ноты в ее архитектурный облик. Абрамцево при Мамонтовых вновь зажило кипучей жизнью, собрав вокруг себя лучших представителей русского искусства того времени. Савва Иванович постоянно находился в поиске свежих творческих идей, не жалел сил и средств на их реализацию. Елизавета Григорьевна, тем временем, во всем этом бурном водовороте абрамцевской жизни оставалась тихой и твердой пристанью, привязывая к себе этих сложных людей искусства тонкими и прочными нитями душевного родства. Илья Остроухов писал о ней: «С людьми она сходилась не сразу, с большой выдержкой и анализом, но, сойдясь, не изменяла этим друзьям до гроба. В ней была чарующая прелесть». Хозяйка дома смогла создать в Абрамцевском кружке особую, доверительную, семейную атмосферу, что удивительным образом сказалось и на творчестве художников: сколько было создано чудесных детских портретов, бытовых зарисовок, «сказочных» произведений и построек!
И все же на первом месте для нее всегда была семья: Савва и С.А.В.В.А. (аббревиатура имен детей Мамонтовых). Очень многому своих детей Елизавета Григорьевна научила сама: первые уроки маленьким сыновьям и дочерям давала мама. Но главное, что они получили от нее – это то, чему не научат никакие учителя: веру в Бога, любовь к ближнему, трудолюбие, способность к состраданию и самопожертвованию, интерес к родной природе, истории, искусству. Любовь и привязанность детей к матери, как к главному советчику и другу, были настолько сильны, что находясь в разлуке, они писали друг другу письма каждый день!
Исподволь учить, знакомить, направлять, просвещать – было ее даром. Она не была назидательной – она просто была примером. Под ее незримое педагогическое обаяние подпадали все: родные, дети художников, сами художники, окрестные ребятишки, крестьяне из мастерских. Она придавала высокое духовное звучание каждому делу, каждому начинанию. Она элевировала, «возвышала» всех, кто находился с ней рядом. Она была эталоном, мерилом, «золотым стандартом».
Это удивительное свечение, горение души, стремление к «доброму деланию» выкристаллизовалось для Елизаветы Григорьевны в успешные практические начинания. Учебная столярная мастерская для крестьянских мальчиков выросла до серьезного художественного производства с собственными магазинами, дала толчок новому богатому направлению в народном искусстве – абрамцево-кудринской резьбе. Коллекция образцов народного искусства, собранная в экспедициях, послужила началом собранию предметов народного искусства в будущем Абрамцевском музее. Абрамцевская церковь стала не только действующим храмом для местных жителей, но и одним из лучших образцов архитектуры в стиле модерн.
А еще читальня, лечебница, школа, вышивальная мастерская, попечительство – когда и как все успевала эта удивительная женщина с лучистыми глазами и тихим голосом, где находила силы, в чем черпала вдохновение?… Просто она была из тех женщин, идеальный образ которых воспели русские классики 19 века – Пушкин, Тургенев, Толстой, Гончаров, Чехов… Она была из того замечательного поколения не-дворянок, вышедших на сцену русской истории во второй половине 19 века. Прекрасно воспитанные, образованные, деятельные, чутко воспринимавшие нужды своего народа – эти женщины способны были сохранить и приумножить свой «вишневый сад»…
Как жили бы мы сейчас без Абрамцевского художественного училища, выросшего из Мамонтовских мастерских, без нескольких поколений и даже династий художников, выросших и выучившихся в наших краях, без той особой духовной и творческой атмосферы старинной русской усадьбы, осеняющей Хотьково и его окрестности? Мы были бы другими. Мы стали лучше. И мы будем благодарными.
